Тема: Немного онтологии
Автор: В.Протасенко

          Уважаемые материалисты, представляю Вашему вниманию небольшой текст, написанный мной достаточно давно для одного из философских форумов (в пылу спора с тамошними субъективистами), но так на нём и не опубликованный (по причине осознания бессмысленности этого шага).

          Данное небольшое сочинение есть, по сути, плод попытки упорядочить собственные мысли после длительной дискуссии с Александром Хоцеем и знакомства с его философскими работами. Текст этот написан ещё до публикации Александром "Основной ошибки философии" и сейчас просто немного отредактирован мною (в числе прочего в него добавлена цитата из "Основной ошибки философии"). В этом своём сочинении я предпринял попытку развить идею об исходном постулате философии, упомянутом Александром в одном из писем ко мне, и обоснование которого он привёл затем в "ООФ" (но напомню, что я писал этот текст ещё до знакомства с работой Хоцея).

          В принципе, в моём тексте, скорее всего, нет ничего такого, о чём Александр уже не написал бы в своих сочинениях, и какую-либо ценность данный текст имеет только для меня, — поскольку для меня это вовсе не "пережёвывание" написанного Александром, а в какой-то мере собственный анализ проблемы (который, впрочем, стал возможным только благодаря Александру). Но я всё же решил представить на Ваш суд данный текст по следующим причинам.

          Мне показалось, что свою концепцию целого (во всяком случае, в "Теории общества"), Александр получает главным образом индуктивным способом, обобщая свойства конкретных целых, обнаруживаемых в Мире (хотя и замечает, что почему дела обстоят именно так, а не иначе, не является темой "Теории общества") — я же предпринял попытку вывести свойства сущего именно дедуктивным путём из одного лишь исходного постулата "О существовании".

          Ваше мнение, насколько последовательно мне это удалось, я хочу узнать. Не занимался ли я незаметно для себя подгонкой под заранее известную мне концепцию? Насколько можно доверять такому выводу? Неужели существо окружающего нас Мира и вправду можно полностью "вывести" из одного лишь факта его (сущего) существования? И, что ещё более важно, неужели из исходного постулата следует, что Мир в принципе не может быть иным? Мой вопрос, по сути, заключается в следующем: можно ли использовать результаты приведённых ниже рассуждений при анализе конкретных физических теорий (что я и планирую сделать впоследствии)? Возможно ли философу при создании теории бытия не ориентироваться на положение дел в современной физике (всё-таки, как-никак, это должно считаться индуктивными знаниями о Мире), а, наоборот, требовать соответствия физических теорий постулатам философии?

          Понятно, что ориентир для любой теории — это практика. Но результат эксперимента слишком сильно зависит от его интерпретации, и потому физическим теориям нужен какой-то дополнительный критерий — помимо формального соответствия эксперименту. Могут ли этим критерием быть именно философские выводы о свойствах сущего вообще, и конкретные выводы, приведённые ниже, в частности?

          Итак, вот он, мой небольшой анализ.

          "Cogito ergo sum" (я мыслю, следовательно, существую) — эти слова Декарта довольно часто поднимают на щит последователи субъективизма. Данное вполне справедливое по своей сути заключение Декарта субъективисты пытаются толковать в таком ключе, что, мол, лишь существование собственного "Я" субъекта есть единственная истина, не подлежащая сомнению. Существование же чего-либо помимо этого "Я" сомнительно уже по определению.

          Существование объективного мира есть предположение, в котором возможно логическое сомнение, а потому, дескать, материалисты и объективные идеалисты всего лишь принимают свои концепции на веру, в то время как субъективисты поступают более честно, строя все свои рассуждения на основании лишь факта существования собственного "Я".

          Насколько же это справедливо — делать подобные заключения из утверждения, предложенного Декартом на роль исходного положения (в котором невозможно логическое сомнение)?

          Во-первых, стоит отметить, что тезис "Я существую" вовсе не эквивалентен тезису "Существую только Я". А во-вторых, следует задуматься над тем, что есть собственно это самое "Я" (которое существует). Если мы не определим, что же такое "Я" субъекта, то утверждение "Я существую" будет равносильно утверждению "Он существует", "Оно существует", "Чёрт знает что существует" и т.д. Утверждение "Я существую" не имеет смысла без определения самого этого "Я" (то есть без постановки ему пределов), без отличения "Я" от чего-то иного, без отделения "Я" от "Не-я".

          Осознание собственного "Я" — это разделение всего комплекса ощущений мыслящего субъекта на "Моё" и "Не моё". Именно в результате такого разделения и формируется "Я" субъекта. Таким образом, признание существования собственного "Я" автоматически означает и признание существования чего-то отличного от "Я" субъекта и, по сути, является признанием существования объективного Мира. Отрицание же существования хоть чего-то объективного есть одновременно и отрицание существования "Я" субъекта, есть превращение "Я" в нечто ничем не ограниченное, а следовательно, и неопределённое, — но тогда ведь и истиной, не подлежащей сомнению, следует признать не существование собственного "Я", а существование этого "чего-то" неопределённого.

          Впрочем, приверженцы субъективизма предпринимают тут спасительный, как им кажется, ход, объявляя, что различение "Я" и "Не-я" как раз и происходит в их собственном сознании, которое, мол, и является единственно сущим. Сие, конечно, вполне может быть, но вот только хочется узнать: почему то, что различается на "Я" и "Не-я", они называют сознанием, да ещё и своим? И как такое представление о "Сознании" следует из непосредственного опыта, да ещё так, чтобы в этом представлении принципиально невозможно было сомнение (чего, собственно, и требовал Декарт)? Ведь такое единственно сущее "Сознание", равно как и единственно сущее "Я" из утверждения "существую только Я", оказывается ничем не ограниченным, а следовательно, и неопределённым. Но в таком случае почему бы не использовать для обозначения этой неопределённости вместо термина "сознание" (за которым исторически уже закрепился определённый смысл и который субъективисты теперь переносят на то, что они произвольно назвали сознанием, никак изначально его не определив) какое-нибудь другое слово, более для этого случая подходящее — например, всё то же "что-то"?

          Проведённый анализ показывает, что Декарту в поиске своего первоначального суждения, в котором принципиально невозможно сомнение, следовало бы остановиться либо на утверждении "Я мыслю, следовательно, существуют "Я" и "Не-я"", либо на более общем (и не требующем дополнительного определения, что представляют из себя эти "Я" и "Не-я") утверждении "Я мыслю, следовательно, что-то существует". По сути, именно последнее утверждение и предлагает принять в качестве исходного пункта всей философии Александр Хоцей:

          "В качестве постулата философии правильнее всего использовать именно само приведённое первичное суждение "что-то существует" без какой-либо дальнейшей его расшифровки (точнее, его расшифровка и должна представлять собой всё содержание философии)" ("Основная ошибка философии", Казань, 2003 г., стр. 136).

          Действительно, отрицать, что есть хоть что-то существующее, не решится даже самый отъявленный солипсист; "что-то существует" — это и есть то суждение, в котором абсолютно невозможно какое-либо усомнение и в котором сходятся приверженцы абсолютно всех философских учений. И потому именно из этого абсолютно достоверного факта и должна исходить философия. А уж если из исходного постулата будет следовать возможность существования исключительно "Я" мыслящего субъекта, то, значит, так тому и быть.

          Теперь, когда для дальнейших рассуждений найдена точка опоры: "Я мыслю, следовательно, что-то существует", дело осталось лишь за малым — выяснить, что означает "существовать", что есть само существование, и каким должно быть это существующее "что-то", дабы носить гордое звание Сущего.

          Итак, с объединением вещей одного уровня в новые Целые, в вещи нового уровня, во взаимодействии вещей нового уровня будут проявляться новые закономерности, характерные только для взаимодействия вещей этого нового уровня и не свойственные взаимодействию вещей прежнего уровня. А потому с объединением вещей одного уровня в вещи следующего уровня происходит обогащение Мира новыми формами сущего и новыми закономерностями во взаимодействии форм сущего. То есть происходит усложнение Мира и "рождение" новых "Законов природы".

          Вот, собственно, и всё, что я успел написать. Дальше я планировал показать на конкретных примерах, как эти общие принципы реализуются в окружающем нас Мире (от кварков до социумов), но мой энтузиазм сошёл на нет. Сейчас, когда я "реанимировал" данный текст, его продолжение кажется мне уже излишним: ведь Вы, уважаемые материалисты, и так прекрасно понимаете, о чём я вёл речь.

          А потому я на сим всё завершаю и жду Ваше мнение по вопросам, затронутым в преамбуле к данному тексту.

          P.S. Я не совсем верно выразил свою мысль в маленьком отступлении о принципе неопределённости: может сложиться впечатление, что всё существо данного принципа я пытаюсь свести лишь к результату воздействия процесса измерения на значение измеряемых параметров. Нет, на мой взгляд, это лишь один из аспектов проблемы, но вовсе не исчерпывающее объяснение.

          Корни принципа неопределённости следует искать ещё и в том, что существование есть непрерывное изменение сущего. Когда мы пытаемся одновременно определить скорость и координаты частицы, мы хотим зафиксировать конкретное состояние вещи в каком-то определённом неизменном виде, в то время как само существование есть непрерывное изменение. Противоречие между этими двумя тенденциями (попытка сделать неизменным изменяющееся), видимо, и должно порождать принцип неопределённости. Впрочем, это тема для отдельного разговора, и я, наверное, вообще зря сделал столь краткое и ничего толком не объясняющее отступление в предыдущем тексте.

Тема: Re: Немного онтологии
Автор: А.Хоцей

          Уважаемый Вадим, я пусть и с большим опозданием, но решил-таки отреагировать на Ваш текст. Поднимаемые в нём темы, как Вы понимаете, меня очень интересуют, хотя подробные размышления над ними я вынужден отложить на потом.

          Пойду по порядку по Вашему тексту.

          Вы ставите важнейшие вопросы: "Неужели существо окружающего нас Мира и вправду можно полностью "вывести" из одного лишь факта его (сущего) существования? Неужели из исходного постулата следует, что Мир в принципе не может быть иным? Можно ли использовать результаты философских рассуждений при анализе конкретных физических теорий? Возможно ли философу при создании теории бытия не ориентироваться на положение дел в современной физике, а, наоборот, требовать соответствия физических теорий постулатам философии?"

          Вот некоторые мои мысли на этот счёт.

          Прежде всего, давайте попробуем двигаться, как и положено, от простого к сложному. Для начала, например, зададимся лишь вопросом о том, можно ли вообще что-либо "вывести" из факта существования. Тут, как кажется, положительный ответ очевиден. Если налицо какой-либо факт, то из него всегда возможно что-то "вывести". Много ли, мало? — это второй вопрос.

          Итак, мы имеем дело с фактом существования. Из него, безусловно, кое-что следует, равно как и из всякого факта. Что именно тут следует и насколько значимо это вытекающее из факта существования знание — нам пока не важно. Нам достаточно уже того, что такое знание возможно, что у него есть предмет. И вот это специфическое знание и является, по моему мнению, собственно философским.

          В то же время стоит подчеркнуть и то, что мы с Вами оба недаром берём слово "вывести" в кавычки. Ибо на деле речь в нашем случае идёт вовсе не о формальном логическом выведении. Фактически, та операция, которой занимаетесь в своём тексте Вы и которой некогда в аналогичном ключе занимался я, исходно представляет собой не логическое выведение заключений из посылок, а осмысление сущности наблюдаемого явления. Мы идём по пути определения данного нам в наблюдении факта. Тут первым делом мы обнаруживаем как раз то, что существование по сути своей есть не что иное, как проявление, активность; такое его определение и оказывается на деле тем нашим постулатом, отталкиваясь от которого мы уже пытаемся логически умозаключать. Причём приёмы этой логики тоже своеобразны. Это логика выявления возможности и необходимости. Мы опять-таки осмысливаем тут явление активности-проявляемости на предмет выяснения тех условий (или, точнее, характеристик сущего и самого существования как процесса), которые необходимы для его (существования) наличия, то есть тех условий, без присутствия которых оно невозможно.

          Таким образом, философское знание — это знание о необходимых (имманентных) характеристиках сущего, а также знание о закономерностях собственно процесса существования (как именно процесса — какие тенденции для него характерны). Теперь поговорим о значимости этого знания и о его отношении к физическому, химическому и прочим конкретным знаниям.

          Философское знание, то есть теоремы, выведенные из постулата о существовании (проявляемости) сущего, разумеется, не есть "полное" знание о Мире. Это лишь его абстрактный абрис, контур. В нём нет ни грана конкретики, которая и составляет содержание всех прочих наук, в том числе, тех, что именуются физическими. Более того, как я подозреваю, та картина Мира, которая должна вырисоваться в ходе логического осмысления факта его бытийности, будет весьма, на наш современный вкус, неопределённа. Многое из того, что представляется нам ныне более-менее отчётливым и ясным, боюсь, потеряет при этом свою отчётливость и понятность. Ведь многие атрибуты сущего мы представляем себе ныне всё-таки довольно конкретно — так, как они даны нам в привычном наблюдении. Философское же их осмысление, мне думается, всю эту наглядность поставит под сомнение. Например, пространство долгое время представлялось людям необходимо трёхмерным, да и по сей день на обыденном уровне мыслится таковым. Из факта же существования, наверное, столь конкретная характеристика пространства отнюдь не следует. Тут может быть выведено разве что лишь наличие некоей обособленности и раздельности бытия вещей определённых уровней, а как сие конкретно реализуется — на этот счёт вряд ли могут быть даны строгие рецепты. Требования к характеру сущего, которые предъявляет к нему его существование в разрезе его конкретики, я думаю, очень поверхностны. Для того же свойства пространственности обязательно только обеспечение раздельности бытия вещей, их противопоставленности друг другу. К этому и сводится сущность пространственности вообще в философии. Но не к какой-то сугубо конкретной форме пространства — например, с определённой кривизной или числом измерений. Каким путём может быть реализована указанная противопоставленность вещей и каким путём она действительно реализуется в этом Мире — это уже чистая конкретика и предмет исследования конкретных наук, а не философии. Повторяю, последняя задаёт лишь ориентиры, общие контуры "устройства" Мира, то, что в нём должно быть в самом общем виде, но вовсе не конкретику форм реализации этого должного. Тут мы с уверенностью можем утверждать, например, что пространственность, то есть какая-то раздельность, противопоставленность существования фрагментов сущего, необходима, но каковы эти раздельность и противопоставленность конкретно, по форме реализации — сие не нашего (философов) ума дело.

          Здесь, кстати, пролегает одна тонкая грань. Боюсь, что Ваш вопрос о том, может ли Мир быть в принципе иным, чем это следует из факта его существования, вызван как раз недоучётом того момента, что философское знание крайне абстрактно, то есть подспудным его пониманием как физически конкретного. То, в чём Мир (если он есть, то бишь существует) не может быть в принципе иным, весьма скудно (не по числу атрибутов-свойств, а по их содержанию). Однако конкретное понимание этого обязательного, безусловно, завышает планку требований к достоверности знания о нём. Одно дело сказать, что всё конкретно сущее должно быть как-то отделено от другого конкретно сущего, не совпадать с ним, а другое — утверждать, что эта отдельность непременно реализуется в рамках пространства трёх измерений. Мир, конечно, может быть иным, не таким, каким он дан нам ныне в виде вещества. Полагаю, что вакуум устроен несколько иначе.

          Однако и там без пространственности в самом общем её понимании не обойтись. Задача философа — попытаться максимально абстрагироваться от практического опыта, исключить конкретику, обратившись только к сущностно необходимому для каждого атрибута, к его природе вообще. Тут мы должны получить знание о сущности, содержании необходимых атрибутов, но не о конкретных формах их реализации, каковые и изучаются "качественными" (уровневыми) науками.

          Впрочем, употребление Вами в отношении философского знания определения "полное", пожалуй, правильнее истолковать так, что Вы имеете в виду не конкретность этого знания, а его собственную полноту, то есть исчерпанность в той области, которой оно касается. Ваш вопрос, скорее всего, таков: можно ли всё это знание "вывести" из одного только факта существования, не обращаясь к данным физики, химии и т.д.? Тут, наверное, правильным будет такой ответ: формально — да, практически — нет. Необходимо движение с двух сторон: как логическое осмысление факта, так и отталкивание от опыта. Никакой человеческой фантазии не хватит на то, чтобы наперёд абстрактно прозреть всё множество и сложность всеобщих атрибутов сущего и феноменов существования. Всё наше логическое мышление, как в своих целях, так и в материале, неизбежно направляется практическими потребностями и наличными содержаниями наших знаний. От этого никуда не уйти. Оторванного от реальности полёта мысли просто не может быть: она вынуждена на чём-то основываться, чем-то подпитываться.

          К тому же я опасаюсь, что ситуация в философии сходна с математической. Нужно учитывать вышеописанный суперабстрактный характер философского знания. На деле в его формулах мы, как и в математике, имеем нечто чисто символическое, то есть выраженное в своего рода символах. И, подобно математическим формулировкам, философские формулы не могут иметь никакого практического значения до той поры, пока не получат некую конкретную интерпретацию (например, путём представления абстрактной идеи пространства в виде пространства трёх измерений). При этом, конечно, философия отличается от математики в том смысле, что последняя позволяет себе строить самые разные модели, то есть допускает известный произвол, а постулат философии однозначно определён с самого начала, отчего всё то, что из него следует (при условии правильного "выведения"), непременно должно быть. Однако, повторяю, проблема заключается не в обязательности или необязательности данного наличия, а в уяснении самого того, что сие наличествующее собою представляет. Такое же понимание требует конкретизации, то есть представления добытого абстрактного (символического) знания в конкретной наглядной форме, что неизбежно предполагает тесную связь философии с конкретными науками, опору на них.

          Ну, а что касается собственной методологической роли философских знаний в отношении самих конкретных дисциплин, то я на эту тему уже выражал своё мнение. Философия, на мой взгляд, выступает тут одним из (далеко не единственным) поводырей физики, химии и пр. Например, топографическая карта помогает при ориентации на местности. Одновременно, как мне кажется, философское понимание природы сущего избавляет Науку от многих лжепарадоксов, имеющих свои корни в абсолютизации отдельными школами тех или иных плоскостей рассмотрения своих объектов, то есть тех или иных их отдельных характеристик.

          Философу-онтологу нетрудно предположить, например, что элементарные частицы выступают то как корпускулы, то как волны лишь в зависимости от ситуации, в которой они рассматриваются, то бишь проявляют себя. Ведь любая вещь является в одном отношении единичностью, "частицей", а в другом — множеством своих частей и подчастей со всеми их волновыми свойствами.

          Более того, я вообще предчувствую (не без некоторых рациональных оснований), что та картина Мира, которую представит нам со временем философия, отталкивающаяся от осмысления факта существования, окажется куда более причудливой и "парадоксальной" (при её полной связности и логичности, то бишь понятности), чем она нам предстаёт в изображении современной физики. Взять хотя бы одну только проблему уровневого "разделения" Универсума со всеми хитросплетениями взаимодействий и взаимоотношений этих уровней. Я думаю, Вы уже просекли, насколько тут всё сложно и странно — с точки зрения распространённого ныне одноплоскостного механистического мировоззрения.

          Что касается Вашей критики субъективизма, то на эту тему я долго распространяться не буду. Отмечу лишь, во-первых, то, что самим субъективистам Ваши рассуждения вряд ли покажутся убедительными (что Вы и сами понимаете), а во-вторых, почётче акцентирую внимание на одном интересном обстоятельстве, которое было упомянуто и у Вас (намёк на него я, кстати, недавно обнаружил также у Э.Маха в его работе "Познание и заблуждение"). Это обстоятельство — практическая бессмысленность субъективизма (солипсизма).

          Допустим, что Мир действительно есть не что иное, как поток сознания некоего Я, то бишь конкретно мыслящего субъекта (для меня — меня, для Вас — Вас и т.д.). И что же? Что это меняет в нашем отношении к данному потоку и в познании обнаруживаемых в нём феноменов? Абсолютно ничего. В этом потоке мы всё так же наталкиваемся на весьма различные составляющие его впечатления (переживания) — элементы жизни своего Мирового Я. В частности, мы видим в нём как такие впечатления, которые мимолётны, так и такие, которые устойчиво повторяются. Одновременно обнаруживаются также как зависящие, так и не зависящие от нас, то есть возникающие у нас помимо и даже против какого-либо нашего желания "переживания" — если можно так выразиться, субъективные и объективные. Мы можем, конечно, объявить все эти "переживания" плодами нашей психической жизни, но от их различий нам никуда не деться: эти различия приходится неизбежно учитывать, а соответствующие различные "переживания" классифицировать и как-то различно именовать. То бишь как бы мы ни объявляли Мир потоком нашего индивидуального сознания, а всё равно сами по себе структура и содержание данного Сознания идентичны тому, как если бы это было вовсе не Сознание Эго, а собственно внешний ему материальный Мир. Хошь ни хошь, а мы вынуждены ориентироваться в этом Потоке абсолютно тем же манером, как мы это и делаем сейчас, предполагая, что Мир есть сам по себе.

          Гипотеза солипсизма практически ничего не меняет в нашем поведении. Указанный гипотетический Поток мы можем и вынуждены изучать (во имя управления им, то есть в рамках сознательного к нему отношения) вполне научными и только научными способами, а не какими-либо иными. В том числе — и в отношении познания такого феномена, как являемость вообще. Данная гипотеза есть на деле лишь никчемная метанадстройка над зданием нормальной науки. Тот, кто тешит себя такими построениями, совершенно не в состоянии как-то реально прицепиться к научному познанию и подвергнуть его философской критике. Ну так и пусть себе балуется. Ему вполне можно сказать: "Да, вы, безусловно, правы. Но сделайте всё-таки шаг чуть дальше утверждения о том, что Мир — это ваше Я. Займитесь-ка не только этой говорильней, но и анализом содержания данного вашего Я. Не окажетесь ли вы при этом вынуждены встать на позицию обычного научного подхода?"

          Наконец, пара слов о Ваших размышлениях по поводу сущности сущего. Я рад, что Вы предприняли попытку двинуться в данном направлении, и ещё более рад тому, что Вы тут практически пошли близкими к моим путями и пришли к аналогичным выводам. (Впрочем, должен заметить, что обоих нас на этом поприще опередили многие древние философы, начиная уже с Гераклита). Последнее, в принципе, и не удивительно. Логика у всех нас одинакова, и, если одинаков исходный пункт, то как же можно ожидать расхождений в конечных результатах? При том, конечно, Вы понимаете, что Ваши первичные рассуждения освещают тему лишь поверхностно, грубо и фрагментарно: на этом поле ещё копать и копать (хотя местами Ваши мысли опережают мои; то есть я вовсе не хочу утверждать, что я тут накопал гораздо больше — лично я, к сожалению, забросил эту работу ещё в далёком 1991 году).

          По мелочам: я когда-то больше внимания уделил выведению качества, то есть необходимости особой определённости раздельно сущих элементов Универсума (вещей), или, другими словами, необходимости специфической конкретности их действий-взаимодействий. Я старался доказать необходимость не просто раздельности, но ещё и качественной (уровневой) обособленности вещей. Это требуется уже хотя бы для возможности их движения (без которого не может быть взаимодействия) в условиях тотальности существующего (заполненности "мирового пространства"). Аналогично, иными путями выводил я и необходимость внутренней структурности (то есть на деле внутренней раздельности) вещей; Ваш путь кажется мне более сомнительным.

          О принципе неопределённости Гейзенберга замечу следующее. Конечно, его можно интерпретировать и гносеологически — как следствие наблюдений, изменяющих объект наблюдения. Но тут возможна и своего рода онтологическая интерпретация, согласно которой у элементарных частиц нельзя одновременно измерить импульс и координату не потому, что измерение меняет либо то, либо другое, а потому, что они не даны (не существуют) вместе объективно (отрицательны друг по отношению к другу). Похожую ситуацию описал в апории "Стрела" ещё Зенон, доказывавший невозможность движения. Согласно его рассуждениям, если тело движется (то есть имеет импульс), то оно не находится в каком-либо определённом месте (то есть как раз не имеет координат), а если находится где-то, то оно покоится. Мне этот противоречивый характер движения страшно напоминает положения принципа неопределённости. И я думаю, что на стыках уровней сущего, на которых возникают новые конкретные формы движения и пространственности, это движение и это пространство должны представать для наблюдателей определённого сорта квантованными. То есть движущийся объект должен как-то исчезать в одном месте и появляться в другом. Ведь реально то, что мы принимаем за движение частицы в вакууме есть, надо думать, не что иное, как какое-то преобразование самого этого вакуума. Ведь частица не просто существует в вакууме как нейтральной к ней среде, а представляет собой некий организованный, упорядоченный его, вакуума, локальный участок. Я подозреваю, что если учесть при анализе сущности движения вот этот уровневый характер взаимоотношений того, что движется, и того, в чём оно движется, то перемещение в данном конкретном пространстве неизбежно должно будет выглядеть скачкообразным. Но тогда там, где есть импульс скачка, нет локализации объекта, а там, где есть локализация, нет импульса. То бишь подчёркиваю и повторяю: вполне возможно, что в принципе неопределённости обнаруживается природа движения вещества в вакууме, а точнее, природа любого движения вообще, взятого как перемещение объектов последующего уровня в среде предшествующего уровня. Так что дело тут не только в особенностях наблюдения и измерения. (Как я понимаю, нечто в этом роде Вы и сами пытались выразить в своём постскриптуме.)

          Ну, а вообще, уважаемый Вадим, меня обнадёживает то, что хотя бы изредка, но в поле зрения появляются такие трезво и вдумчиво мыслящие люди, как Вы. Глядишь, если я помру, не успев доделать то, что хотелось бы, так и без меня дело не пропадёт.